Если меня найдут — мне конец. Надо затаиться. Спрятаться. Где-то укрыться от тварей и от ветра. Кира рассказывала, что ветер будет выдувать тепло из тела и это грозит переохлаждением. Надо найти укрытие. Любое.

Я огляделся. Лес вокруг был безжизненным, словно вымершим, но в этом было спасение: если я найду место, где ветер не будет пронизывать насквозь, у меня есть шанс пережить ночь. Открытые пространства — это смерть. Нужно искать что-то, что укроет от ветра: снежный нанос, склон холма, овраг… Овраг!

Я нашел укрытие. Склоны оврага были крутыми, но не слишком высокими, а на дне уже скопились снежные заносы. Ветер здесь был слабее — деревья и рельеф защищали от его порывов.

Теперь надо выкопать себе нору. Чем глубже, тем лучше. Главное — чтобы вход был ниже пола моего укрытия. Так будет теплее.

Я спустился в овраг, стараясь двигаться как можно тише, прислушиваясь к каждому звуку вокруг. Снег скрипел под ногами, но это было лучше, чем шум ветра наверху. Снег здесь был плотным, утрамбованным ветром и временем. Отлично.

Я начал рыть нору прямо в снежном склоне, сперва — ножом, а потом руками — так выходило быстрее.

Руки быстро замёрзли, но я продолжал копать, отбрасывая снег в сторону. Глубже… Ещё глубже… В голове крутились обрывки книг, которые я когда-то слышал или читал: «Вход должен быть ниже пола убежища. Так тепло будет задерживаться внутри». Я не уверен, что делал все правильно, но времени на сомнения не было.

Когда нора была достаточно глубокой, я залез внутрь и подтянул за собой короб — мой единственный груз и одновременно щит. Я поставил его у входа, загораживая проход от ветра и снега.

Нора была похожа на небольшой грот. Конечно, не идеальное убежище, но лучше, чем ничего.

Внутри было тесно и холодно. Я тяжело дышал, чувствуя, как горячий пар вырывается изо рта и тут же исчезает.

Я расстегнул куртку и аккуратно свернулся калачиком, пряча ноги внутрь неё. Руки вытянул из рукавов и прижал к груди, а голову спрятал внутрь мехового воротника. Получился своеобразный мешок из меха и ткани. Неудобно. Но теплее, чем могло бы быть без этого.

Спустя десять минут уже хотелось двигаться. Тело затекало, ноги ныли от неудобного положения. Но это лучше, чем замёрзнуть насмерть.

Я постарался успокоить дыхание и закрыть глаза. Сон был рискованным шагом: если усну слишком крепко и замёрзну — всё кончено. Единственное, что мне оставалось — медитировать.

Глава 13

Сквозь узкую щель в снегу я увидел движение: появилось расплывчатое и неразличимое пятно. Оно приближалось, приобретая чёткие черты, однако увидеть существо, полностью не вылезая из норы, было невозможно.

Оно было огромным. Даже на расстоянии ощущалась невероятная мощь, давившая на меня. Оно двигалось плавно, и даже сквозь щель можно было запечатлеть некоторые детали: высокий рост, длинные конечности, напоминающие и когти зверя, и корни дерева, тёмная кожа, контрастирующая на фоне снега; она, кажется, была покрыта трещинами пульсирующими, излучающими тусклый синеватый свет.

Я затаил дыхание. Сердце билось так громко, что мне казалось — существо услышит меня. Должно услышать, как минимум почуять, заподозрить неладное.

И оно меня заметило.

Громадное нечто остановилось на мгновение, судя по тени на снегу, повернуло голову. И я понял, ощутил: оно знает, что я здесь. Но ему всё равно. Для него я был ничем, как планктон в океане, пылинка на ветру.

Существо отвернулось и пошагало дальше, оставляя за собой глубокие следы в снегу. Я почувствовал себя одновременно ничтожно слабым и безмерно счастливым: оно могло уничтожить меня одним движением, даже не заметив этого. Но я оказался неинтересен для него. Просто ещё одно мелкое создание, не стоившее внимания.

Я лежал неподвижно в своей снежной норе, размышляя о том, что за одной громадиной, могут прийти и другие, сильно голодные или более хищные. Скольких шастающих тварей в окрестностях я могу заинтересовать и скольким получится дать достойный отпор?

Медитация оказалась единственным спасением от плохих мыслей и холода. Я закрыл глаза и сосредоточился на своём дыхании: медленно вдох — через нос, медленный выдох — через рот. Вдох… выдох… Я представлял себя камнем, который лежит неподвижно в глубине земли. Камнем, который никто не видит, который никому не нужен.

Время чувствовалось иначе. Я слышал то низкое рычание, то шелест снега под широкими и тяжёлыми шагами. Пару раз дрожала земля и слышался треск: что-то с рёвом прорывалось через лес. Успело стемнеть, а потом — рассвести.

Меня никто не нашёл. Не знаю, заслуга ли это медитации или здешние твари не любопытны.

Если бы не телосложение в две единицы, я не выдержал бы столько времени в холодной норе. Между медитациями я замерзшими пальцами открыл короб и достал половину моха, который успел найти в походе. Жевал горькую дрянь, давясь рвотными позывами и глотал слюну. Она действительно помогала не так сильно дрожать от холода.

Физические ресурсы таяли, но их оказалось достаточно, чтобы продержаться около двадцати часов.

Ночью меня посещали мысли из прошлой жизни об оборудовании добротного снежного убежища. Кажется, если вырыть лаз ниже уровня пола, то даже можно разводить костёр, и тогда тепло будет дольше оставаться внутри, а угарный газ — выходить наружу, через импровизированную отдушину. Жаль, что под рукой нет дерева, из которого можно было бы развести костёр. Хотя если бы и были дрова, разводить огонь я бы не стал, так как запах дыма твари учуют.

Когда всё стихло, я открыл глаза. В смотровой щели, немного занесённой снегом, уже ничего не маячило. Я не слышал ничего, кроме свиста ветра.

Выждав ещё полчаса, чтобы собраться с духом и уж точно убедиться, что в лесу поблизости никто не караулит, я выбрался наружу. Пришлось протискиваться между стеной норы и заиндевевшим коробом, заодно разминая непослушные конечности.

Я аккуратно освободил короб и выбрался наружу. Морозный воздух тут же обжёг лёгкие. Несмотря на порядком изменившийся снежный ландшафт, получилось сориентироваться и определить, откуда я сюда бежал.

Нужно вернуться, потом — спуститься по тропам до лестницы. Там уже будет горка — докачусь до низа и подожду какую-нибудь группу, чтобы пройти с ними через лес.

Погода оставляла желать лучшего. Сквозь тучи проглядывало Солнце. Его лучи не согревали, а лишь слепили вкупе со снежным покровом. Зато порывистый ветер то и дело разносил снег, поднимая на высоту двух-трёх метров. Не буря, конечно, но хоть какая-то защита от далёких и невнимательных взглядов.

Глубоко вздохнув, я осторожно побрел вперед. Поначалу каждый шаг отзывался тупой болью в теле, но затем стало немного лучше. Тем не менее, усталость после ночевки в снежной норе давала о себе знать. Кости ломило, мышцы ощущались одеревеневшими. Я будто вернулся в свое старое тело.

Как бы такими испытаниями не испортить и новое…

Когда я преодолел первую сотню шагов, боль в теле начала понемногу утихать. С каждым движением мышцы словно вспоминали, как работать, дыхание становилось ровнее. Снег хрустел под ногами, оставляя за мной цепочку глубоких следов. Холод пробирался под одежду, но я не обращал на него внимания, привык за сутки. Главное — добраться до низа горы, а там можно будет и куртку снять.

Лес вокруг был тихим, только изредка доносился треск веток или шорох снега, падающего с деревьев. В этой тишине скрип снега под моими ногами казался слишком громким. Я старался двигаться осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Кто знает, что скрывается за этими деревьями?

Прошел мимо места, где вчера прибил нетопыря. Тела духовного зверя не было, но снег был красным, как окровавленная вата. За сутки тварь сожрали с шерстью и костями.

Когда я преодолел очередной подъем и поднялся на небольшой холм, передо мной открылся вид на долину внизу. Рисовые поля, травы, лес… Так, значит, мне сейчас вправо? Да, туда. Хоть как-то сориентировался.