Я кивнул, хотя про мононокэ Китт уже знал.

— Ходят истории, что некоторые ёкаи могут перевоплощаться в людей, — добавила лучница после паузы. — Слышал о Нэдзуми? Это такие крысы-оборотни. Говорят, в человеческом облике они выглядят как мелкие, мерзкие людишки. Знаешь, такие скользкие типы без морали и принципов. Они становятся шпионами, ворами. У них острый нюх и зрение — настоящие охотники. Но я думаю, это всё сказки. Хотя кто знает? — её голос под конец дрогнул.

— А какие из духов самые безопасные?

Кира усмехнулась и пожала плечами.

— Самых безопасных ты даже не заметишь, потому что они не охотятся за людьми. Просто существуют рядом. Но если говорить о тех, кто всё-таки может тебя заметить… Ну… есть нежить.

Она сделала паузу, словно решая, стоит ли рассказывать дальше.

— В горах много народу погибает. Кто-то замерзает, кто-то падает в пропасть, кого-то звери разрывают. И чем страшнее смерть, чем больше страданий человек пережил перед смертью, тем больше шансов, что он переродится в Цзянши.

— Цзянши? — переспросил я.

— Да. Это ожившие мертвецы. Выглядят по-разному: иногда как скелеты, иногда как целые трупы. Они очень сильные и выносливые. Если начнёшь убегать от такого — обязательно догонит.

Я невольно поёжился.

— И как тогда с ними справляться?

Кира пожала плечами.

— Ждешь совета от лучницы? Я могу только сказать: держи под рукой лук. Но если ты надеешься на какой-то секрет… — она покачала головой. — Тут всё просто: не попадайся им на глаза. В целом, вряд ли на горе найдется существо, которое ты одолеешь. Без обид.

Она снова повернулась к огню и задумчиво уставилась в пламя.

— Кстати, а много времени уходит, чтобы овладеть оружием?

— На меч требуется пара лет, если ты талантлив, — ответил Барт. — И то, любой мастер или человек выше рангом зарубит тебя проходя мимо. На лук нужно меньше времени — около года тренировок, и ты не просто сможешь выпускать стрелу в сторону «воображаемой толпы цзянши», но и сносно стрелять. Мой тебе совет — начни тренировки, пусть даже с шестом, если на нормальное оружие не хватает. А теперь заканчиваем с вопросами. Всем — отбой! Сопляк дежурит первую вахту.

Глава 12

Я очнулся от легких пинков по подошвам своих сапог. Открываю глаза и вижу Барта. На заросшем лице здоровяка — привычное недовольное выражение.

— Подъём, сопляк, — буркнул он, но уже без прежнего яда в интонации.

Я приподнялся на локтях, чувствуя, как тело отзывается тупой болью. Мышцы затекли, как у старика — медленно сел, принялся разминать и растирать замерзшие руки. Сонливость всё ещё цепко держала меня: глаза слипались, мысли путались.

— Тебе самому это не надоело? — хриплю я простуженно, пытаясь хоть как-то выразить своё раздражение. Барт лишь отмахивается:

— Посмотри на лежанку.

Я медленно поднялся, ощущая, как застывшие мышцы протестуют против каждого движения. Повернув голову, я взглянул на место, где спал.

На лапнике, который служил мне постелью этой ночью, тонким слоем блестел иней, обходя силуэт в форме человеческого тела. То есть, холод шел от меня?

Долго разминал онемевшие пальцы, растирал руки и плечи, пытаясь разогнать кровь по застывшим венам. Получилось разогреться теплее, но ледяная глыба из груди никуда не делась. Каждый глубокий вдох отдавался слабым жжением в легких.

Пятиминутная медитация помогла окутать ледяную Ци своей силой и стало еще легче.

Пока Барт поторапливал остальных, я поприседал, несколько раз отжался, разгоняя кровь. Потом подхватил короб и первым вышел из пещеры. Нужно поспешить.

Воздух снаружи был ледяным и обжег горло.

Буря утихла. Ветер всё ещё гнал позёмку по заснеженным склонам, поднимая мелкий снег в воздух, но его порывы больше не сбивали с ног. Я щурился, стараясь разглядеть хоть что-то в сером мареве, но всё вокруг оставалось размытым — небо скрывали тяжёлые тучи.

Пока пещеру не покинули остальные, я откопал спешно собранные травы. Стебли и листья выглядели замёрзшими, хрупкими. Я не стал стряхивать с них снег, боясь повредить, и аккуратно уложил в короб и снова повесил его на плечи.

Ветер бросил мне в лицо горсть ледяной пыли, и я инстинктивно зажмурился. Подняв голову к небу, я заметил, как тучи клубятся над горными вершинами. Далеко на горизонте виднелись редкие просветы между облаками, но солнце всё ещё не пробилось сквозь плотный серый покров.

— Жаль, что непогода утихла. В буране двигаться гораздо проще, — пробормотал Барт, шагнув на снег. Команда вышла из пещеры следом, ёжась на холодном ветру.

— Почему? — спросил я.

— Потому что духи или звери нас не услышат и не увидят, если только не наткнутся на нас лицом к лицу. А ещё ты когда-нибудь слышал о снежной слепоте?

— Расскажи.

— Когда небо не заслоняют тучи, снег вокруг отражает свет. Побудешь в таком состоянии полчаса, и тебе кажется, будто всё вокруг белое. Глаза начинают болеть, а потом, если ты так и не выбрался с горы или не нашел темную щель, куда можно забиться, ты вообще ничего не видишь. Даже если закрыть их или надеть повязку — бесполезно. Свет слепит тебя. Иногда зрение возвращается через день, иногда — через три. Но все это время ты бесполезен и беспомощен. Вот поэтому хорошо, что над горой почти всегда висят тучи.

Остальные слушали молча, осматривая окружающий пейзаж.

— Все, двинули, — махнул рукой Барт.

Мы прошли метров двести, а потом — свернули вверх, на узкую горную тропу. По пути здоровяк достал заметенный снегом сверток и повесил его не плечи.

Тропа тут была похуже, чем та, по которой мы ходили прежде. Обледенелая, скользкая — каждый шаг требовал осторожности. Я цеплялся за выступы на стене, мимо которой мы шли, и старался не смотреть в сторону.

— Буря начнется снова через пару часов, — заговорила Кира, идя чуть впереди меня. Её голос звучал уверенно. — Здесь затишье долго не длится.

Я снова кивнул, хотя вряд ли она это видела.

По пути я внимательно осматривал заснеженные склоны в поисках трав. У узкой тропы ничего не росло, но стоило нам подняться повыше, и система уловила растения под толстым слоем снега. Остановившись, я присел на корточки и осторожно выкопал из-под снега кусок мха.

— Нашёл что-то? — спросила Кира, заметив, что я отстал.

— Да. Кажется, мох-морозник, — ответил я коротко и положил находку в короб.

— Полезная вещь: помогает при обморожениях или при отравлении Ци, как у тебя. Если тебе все еще холодно, можешь пожевать щепотку. Только потом мох выплюнь, а слюну наоборот — проглоти.

Мы продолжили путь. Ветер усиливался, но пока ещё оставался терпимым. Снег под ногами хрустел, заставляя нас двигаться медленно и осторожно. Тучи над головой медленно сгущались.

— Скоро буря вернётся, — повторила Кира. — Лучше нам к тому времени уже возвращаться.

До очередной пещеры мы добрались ближе к полудню. Узкий проход выглядел так, будто его вырезали в скале специально, чтобы не пропустить крупную тварь. Снег здесь почти не лежал — ветер выдувал его, оставляя только голый камень.

Я остановился перед входом, вглядываясь в темноту внутри. Проход был настолько тесным, что даже мне пришлось бы протискиваться боком.

— Может, подняться повыше? — предложила Кира Барту. — Вдруг энергии здесь…

— Повыше мы наверняка наткнемся на духов, — перебил бородач. — Если будет недоволен, пусть сам идет сюда в следующий раз и делает, как нужно.

Он снял с плеч сверток и пошел к пещере. Я шагнул было за ним, но Кира сдвинулась и преградила мне дорогу.

— А вот нам лучше подождать здесь, — сказала она ровным тоном.

Я промолчал.

Барту пришлось повернуться боком и протискиваться медленно, шаг за шагом, волоча сверток за собой. Мы наблюдали за ним в тишине. Где-то вверху завывал ветер, но его звук казался далёким и приглушённым.

Когда Барт скрылся из виду, я повернулся к Кире.

— Это то, чего мне не следует касаться?