Я кивнул и поставил посреди стола короб и мешок.

Рой тут же развязал узел и начал перебирать содержимое. Его пальцы ловко перебирали принесенное, а глаза внимательно оценивали качество каждой травинки. После долгого взвешивания и подсчетов Рой сказал:

— Могу предложить двадцать восемь серебра. Идет?

Двадцать уйдет Кире и Гусу, мне останется совсем чуть-чуть.

Я вздохнул, но торговаться не стал.

— Да, пойдет.

Рой отсчитал монеты, но сразу не передал их мне.

— Это точно твои друзья, Китт?

— Они водили меня в лес и прикрывали, — киваю, и только тогда травник высыпает мне в ладонь серебро.

— Это вам двоим за охрану, — сказал я, протягивая монеты Кире, а потом и Гусу.

— Спасибо, — коротко ответила девушка, забирая деньги. Гус ничего не сказал — махнул рукой и вышел. Девушка пошагала за ним.

Конечно, восемь серебра за день — довольно неплохо. Но если сравнивать с теми редкими травами, которые можно найти в горах… Разница ощутимая.

С другой стороны, лес выигрывал за счёт объёма. Здесь можно было собрать гораздо больше трав за то же время. И если бы мы сразу пошли глубже в чащу… Я представил себе те редкие находки, которые могли бы там быть: коренья для мощных зелий или духовные цветы для дорогих эликсиров.

В следующий раз сразу рванем в чащу. Если он будет, этот следующий раз. Гус уже отказался, а Кира вряд ли согласится идти одна.

Глава 20

Похоже, с прошлой жизни мне всё-таки передалась привычка вставать пораньше. Только если раньше я выходил в магазин за продуктами или брел в парк, где сперва — гулял по дорожкам, пережидая утреннюю бодрящую свежесть, а потом — грел на солнышке старые кости, то теперь я выходил во двор, где занимался с шестом, пытался сделать правильно комплекс упражнений практиков (правильный, а не тот, что практики школы Небесного Гнева выполняли) и шагал на холм, где медитировалось легко и приятно.

Вот и сейчас я шел по улице к холму. Чирикали птички, с листьев тополей срывались капли недавнего дождя, а сам я смотрел в мрачное утреннее небо и думал: когда наконец за мной придут?

Конечно, городской знаменитостью я не стал, потому что мало кто знал меня в лицо за пределами родного квартала, однако опасения матери я тоже учитывал.

Если кто-то захочет меня найти, рано или поздно, найдёт. Всё что я могу — это лишь сбежать, бросив мать в одиночестве или отсрочить неприятности в надежде, что случившееся на пожаре останется странным слухом в пределах небольшого района. Однако больше я рассчитывал на то, что пронесет. Для практиков мой бег в горящем доме не должен выглядеть странно.

Я завернул в узенький мрачный переулок, чтобы срезать путь, и чуть было не вляпался в грязь. Обошёл нечистоты по заботливо выложенным кем-то доскам и аккуратно пошёл по узкой дорожке, усеянной мусором и нападавшими с верёвок грязно-жёлтыми тряпками.

Район тихий. В поле видимости ни души, глухая тишина изредка нарушалась пьяными выкриками издали — похоже, кто-то гулял с вечера.

Переступая очередную лужу, я услышал свист впереди. Пронзительный, наглый и до боли знакомый.

Сердце неприятно сжалось, чуть ли не на рефлекторном уровне, но я выпрямил плечи, загоняя поглубже страх, доставшийся от Китта. Обуздал порыв дернуться и бежать.

Из тени переулка выступил Асура. Парень казался выше и шире, чем мне казалось. Или так работал глубоко выученный страх?..

Его взлохмаченные черные волосы спадали на лоб, а в глазах плясал дерзкий и злорадный огонёк. На поясе красовался изогнутый кинжал в потёртых ножнах — скорее для вида, чем для дела, но всё же что-то новенькое. Обычно ему хватало кулаков — они уже не раз отправляли Китта к лекарю.

— Вот ты и попался, — Асура ехидно оскалился. — Прячешься от старых друзей? Ты видимо забыл, что должен развлекать нас?

За спиной у Асуры появились ещё две тени. Гарт и Лем, объединённые с Асурой по интересам и необычайной склонности к жестокости. Память услужливо и опасливо выдала информацию по каждому. Гарт долговязый и сутулый, всегда с грязными руками, изгрызенными ногтями, однако руки его жилистые и крепкие, как плети — бьют больно. Лем коренастый и молчаливый, но с удивительно холодным и непроницаемым взглядом. Бьет не слабее.

Оба приспешника не спеша обошли меня с обоих сторон и остановились позади, перегороди путь к отступлению. Правда, не учли, что я легко могу уйти по крышам, а вот под их весом черепица треснет.

Я сделал глубокий вдох, отгоняя навязчивый страх, который пытался сковать волю и тело.

Старый Китт уже давно бы дал дёру, и не факт, что оторвался бы. Или — кинулся бы в драку первым, бессмысленно и проигрышно; потом опять синяки, шрамы, лекари и плачущая мать.

— Не помню, чтобы соглашался кого-то развлекать, — говорю спокойно.

Злобный подросток рассмеялся, громко и по-издевательски.

— Слыхали⁈ «Не помню» — передразнил Асура, гримасничая перед своими шестёрками. Те захихикали в ответ, словно гиены. — Ты же слабак, Китт, а для слабаков правила придумывают сильные. Теперь для тебя действует новая обязанность, понял?

— Чего ты хочешь? — все еще спокойно поинтересовался я.

— Помочь тебе, конечно! — воскликнул гаденыш. — Таким слабакам, как ты, надо помогать признать свою слабость. Помнишь, как ты каждый раз нагло бросался в драку, думал, что можешь дать какой-то отпор? Я хочу выбить из тебя это, хочу помочь принять тебе твое положение. И для начала ты встанешь на колени и попросишь прощения за наглость, прям там, — Асура ткнул пальцем на грязь посреди улицы. — Не бойся, мы никому не расскажем.

— С чего ты взял, что я это сделаю?

— Снова дерзишь мне. Я думал, что уже выбил из тебя это, — Асура демонстративно принялся разминать шею и корпус, глядя на меня, как хищник на загнанное травоядное. — В последнюю встречу ты был более послушным… Значит, не будем затягивать. Слышите парни⁈ Мы сегодня сделаем благое дело: покажем слабаку силу, пусть хоть со стороны почувствует.

— И в чем сила — победить в поединке троих на одного? — громко и разборчиво спросил я. От удивления брови Асуры поползли вверх, а я продолжал. — Если ты считаешь себя сильным, тебе стоит выйти против кого-нибудь из школы Небесного Гнева. Долго не протянешь, потому что слабаком в таком поединке будешь ты. Особенно если и дальше продолжишь набивать кулаки о тех, кто толком не может ответить.

— Чего-о⁈ — громко протянул Асура, его тут же поддержали смешками затаившиеся позади меня гиены. Спасибо им, что хотя бы отошли на приличную дистанцию, а не дышали в затылок.

— Я слыхал, что у тебя была старшая сестра, которая умерла до твоего рождения. Это правда? — спросил я слегка сощурившись. Наш город полнится слухами: иногда не очень правдивыми, иногда донельзя точными.

Лицо подростка поплыло от злости.

— Ты что несёшь? Причём…

— А что, если грабители, забравшиеся тогда ночью в ваш дом, придерживались таких же принципов? — сильно повысив голос, сказал я, впервые перебив этого ублюдка. — Что если они убили твою сестру, посчитав слабой? Просто показали ей силу. Не думаешь, что в твоих словах есть изъян?

Асура взял свои эмоции под контроль и заговорил, растягивая слова:

— Вы то-олько посмотри-ите! Так ты теперь себя с девчонками сравниваешь? Вот насколько ты слабый? А в чём ты ещё можешь с ними сравниться⁈

Гарт и Лем с готовностью загоготали. И всё же этот недоросль не был до конца тупым, смог найти довольно-таки колкий ответ.

Ладно, я уже понял, что разговаривать с ним бесполезно, провоцировать… Да он и сам рад поддаться.

— То есть ты будешь и дальше задирать слабаков, как ты говоришь, пока кто-нибудь из них не даст тебе отпор?

Асура улыбнулся и кивнул.

— А что потом? — продолжаю. — А я тебе расскажу: ты пойдёшь мстить, получишь лезвие под ребро и сдохнешь в грязном переулке. Ты этого хочешь?

— Ты что это мораль мне читать вздумал? Или угрожаешь? — Асура шагнул мне навстречу, но я не шелохнулся. На широком лице мелькнуло недоумение, которое Асура попытался скрыть. — Помог потушить пожар и уже считаешь себя великим героем? Ты слабак! Нет — ты король слабаков! Только тебе надо будет постараться перед тем, как мы вручим тебе это звание. Как насчёт сотни прямых ударов в грудину? Парни, подержите его.