Группа сгрудилась у узкого участка тропы, где снег сдувало с гладкой ледяной корки. Дорожка еще и под наклоном находится — как горка, только катиться по ней будет не слишком весело.

— Дальше я не ходила, — сказала Ардану Тарсу слегка запыхавшаяся Кира.

— Понятно. Значит, бежишь в центре, рядом со своими.

Кира предпочла не центр, где находились двое грабителей, а мою компанию.

— Тяжело? — спросила она с легким сочувствием.

— Каждый день так бегаю, — хрипло выдохнул я.

По губам девушки скользнула улыбка.

— Как доберемся до перевала, приготовлю чай. Выпьешь, будет полегче.

Пока мы разговаривали, практик постарше достал из рюкзака альпеншток, обвязал себя веревкой за пояс и, вбивая острие в ледяную дорожку, аккуратно прошел тридцать метров по льду.

Преодолев опасный участок, достал из рюкзака железный штырь, вбил его в трещину между камнями и привязал к нему веревку. Вторую веревку прикрепили на штырь уже здесь. Никого из молодых практиков не обвязывали веревкой для страховки — пускали по три человека.

— Идем рядом, держимся за веревку, — сказал командир. — Если один поскользнулся, остальные двое вытаскивают. Первые трое — пошли!

Молодые практики осторожно наступили на лед, держась за натянутую веревку. Если первые двое были сосредоточенными, шагали медленно, то парень лет двадцати вдруг решил, что веревка ему не слишком и нужна. Половину он прошел, едва касаясь веревки, а потом громко сказал, перекрикивая свист ветра:

— Да что тут сложного? Я и без неё пройду.

И показывая другим свою глупость, отпустил веревку.

Остальные практики: и наставники, и молодые тревожно загомонили. Я ожидал, что Ардан Тарс скомандует идиоту схватиться за веревку, но тот только прищурился и сжал кулаки.

Парень сделал несколько шагов по дорожке, раскинув в сторону руки и балансируя, как канатоходец.

— Расслабьтесь, всё под контролем! — крикнул он через плечо. Его голос звучал уверенно, но вдруг ноги начали предательски скользить. Лед под его сапогами был гладким, как стекло, а попытка резко дотянуться до веревки окончилась неудачей — не хватило десятка сантиметров.

Практик поскользнулся. Его ноги резко вылетели из-под него, он рухнул на спину и покатился к краю, царапая лед ногтями. Практик из его тройки, удерживая веревку руками, присел и попытался достать до него, но опять же не дотянулся. Идиот соскальзывал всё дальше и дальше, а потом с истошным криком сорвался, не сумев удержаться на обледеневшем краю.

Все молчали. Ардан Тарс повернулся к нам с красным от гнева лицом:

— Вот вам урок на всю жизнь. Если командир сказал вам что-то делать, надо делать.

Интересно, Ардан Тарс мог с помощью своей техники спасти человека? Почему-то мне казалось, что даже если и мог, то не стал бы.

Я с Кирой переходили почти самыми последними. Я двигался быстро, но осторожно, на всякий случай вцепившись в веревку двумя руками. Кира шагала спокойно, едва касаясь веревки. Если мои ноги скользили, то она будто шагала по асфальту.

Когда мы преодолели этот участок, снова двинулись в путь. На этот раз нас вели двое взрослых практиков. Они выбрали более крутой маршрут: как я понял по разговорам, он был короче и безопаснее. Теперь мы шагали через глубокие снежные заносы, утопая по колено в снегу, но не бежали.

Горные пейзажи вокруг менялись: мы миновали узкое ущелье с нависающими скалами и высоченными снежными холмами, где пришлось проламываться по пояс в снегу и я подумал, что тут не помешали бы снегоступы. Затем вышли на открытую площадку. Если бы не буран, наверняка мы бы увидели прекрасные снежные просторы, поля и город.

Когда солнце приблизилось к горизонту, мы вышли к выступающей из скалы арке.

— Это пещера школы, — сказал Тарс. — Мы заночуем здесь.

Мы заходили внутрь, похожие на снеговиков: снег был на одежде и под ней.

— Оттряхнешь мне спину? — попросила Кира.

— Конечно, — легко согласился я.

Пещера оказалась больше, чем я ожидал. У входа стояли небольшие железные ворота с массивным засовом — их явно сделали давно, но они выглядели крепкими и надежными. Внутри было сухо. Стены пещеры были покрыты слоем сажи. потолок уходил высоко вверх.

В углу пещеры лежали дрова — аккуратно сложенная поленница из сухих наколотых чурок. Школа позаботилась о своих.

Тарс сразу же назначил дежурных: двое человек вышли из пещеры.

— Мы дежурим? — спросил я.

— Нет, вы освобождаетесь, — бросил он мне.

Ну и хорошо. Перспектива стоять ночью на морозе меня не радовала.

Тем временем практики занялись обустройством лагеря. В центре пещеры развели жаркий костер. Огонь разгорелся быстро, наполнив пещеру мягким светом и приятным теплом.

Мы собрались вокруг костра, стараясь согреть замерзшие руки и ноги — места хватало всем.

На костер поставили широкую треногу и повесили на нее котелок. Вдоль стен пещеры расстелили спальные мешки.

— С ними безопасно, — сказала Кира, усаживаясь ближе к огню и ко мне. — Главное — быть осторожнее снаружи. А так здесь и часовые, и двери хорошие.

— И куча практиков, — закончил я.

Увы, долго я здесь не просидел. Оттаяв и согревшись, я отпросился на выход — нужно помедитировать в буране, если я хочу насобирать себе достаточно энергии для ледяной техники.

Я был не единственным, кто уходил наружу по нужде, так что меня легко выпустили и быстро заперли за мной засов.

Снаружи было неуютно. В лицо бил поток снежинок, заставляя прищуриться и поднять воротник повыше. Казалось, куда не повернись, ветер непременно будет лететь в лицо.

Снег сразу начал забиваться в складки одежды — туда, откуда я его выгреб.

Осматриваюсь. Буран скрывает большинство деталей пейзажа, но я заметил в стенах окружающих темные силуэты. Наблюдатели. Они сидели в специально выдолбленных углублениях в скале, слегка укрытые от ветра и снега.

Эти люди слишком близко — если я их вижу, то и они меня. Медитировать я смогу, но показывать свои упражнения не вариант. Слишком плавные движения, слишком техничные. Будет чудом, если они не донесут обо мне командиру, а тот не задаст вопрос: откуда у тебя, Китт, такие навыки? Где ты научился этому?

Значит, после медитации нужно будет отойти подальше.

Я сделал глубокий вдох — воздух был настолько холодным, что зубы заломило. Но именно холод мне сейчас и нужен. Медленно выдыхаю, наблюдая, как изо рта вырывается пар и сразу исчезает, растворяясь в снежной круговерти.

Сажусь в снег и закрываю глаза, стараясь сосредоточиться. Сижу неподвижно, позволяя снегу оседать на плечах и шапке.

Буран вокруг меня словно замедлился, я словно оказался в центре ледяной стихии. Ветер все так же бьет в лицо, но даже несмотря на неудобства я достаточно сосредоточился, чтобы зачерпнуть Ци.

Ледяная энергия все с такой же безжалостностью рванулась в тело. Досчитав до десяти, я вышел из медитации, но и этого времени было достаточно, чтобы ледяная Ци наполнила меня доверху. Уже выйдя из медитации, я почувствовал, как заледенело в груди, как с усилием забилось сердце, толкая по венам загустевшую кровь.

Несмотря на то, что я медитировал меньше, чем в прошлый раз, тяжесть в груди ощущалась даже сильнее. Переваривать эту энергию лучше в спокойной обстановке, подальше от посторонних глаз, так что стоит немного отойти.

Я выдохнул, но в этот раз пар даже не появился. Ладно, теперь нужно уйти подальше от лагеря.

Шагаю прочь, осматриваясь по сторонам. Тропинку, которую мы пробили, уже замело: каждый шаг по снегу оставляет глубокие следы.

Увы, я прошел сто метров, но даже так место, где я был, просматривалось часовыми из гнезд. Как назло, еще и ветер начал стихать.

Стоит ли отходить от лагеря дальше? Нет. Пожалуй, нет смысла рисковать.

Я сжал кулаки и медленно выдохнул. Ледяная ци внутри меня продолжала давить на грудь. Пожалуй, вернусь к костру, помедитирую, окружая ледяную Ци своей энергией, а поглощать ее начну завтра.